Предварительые комментарии к статье ниже.
Врут, на каждом шагу.
Во первых: Шагин Герай - не последний Чингизид.
Во-вторых: интерес России к последнему Крымскому Хану был проявлен только в интересах признания Российской Империи суверенным государственным образованием.
Вопрос, который не закрыт до настоящего времени, это легитимность Российской Империи, которая была самодержавием с самого начала с 1721 г. и перестала существовать в 1917 г. так же в статусе самодержавия.
Никакого суверенитета у Российской Империи не было.
По этой причине и СССР в 1922 г. не признал право преемство от Российской Империи (под лозунгом "мы наш мы новый мир построим"), что не помешало СССР с 1922 г. прихватить все территории принадлежавшие Золотой Орде.
Да и сейчас, то же самое СНГ находится в такой же ситуации как СССР, и как Российская Империя, - нет легитимности и нет вообще никаких прав, - ни по территориям, ни по имуществу.
Для приобретения этих прав, нужно юридическое признание, а его нет.
В свое время. в 1721 г.
Крымское Ханство не признало суверенитет Российской Империи, вот с этого все и пошло.
То что сейчас пытаются сделать, это может привести к новому разделу мира, но опять таки, для того, чтобы все оформить юридически правильно, нужна сторона - Метрополия, признающая легитимность отделения от Золотой Орды Российской Империи, а ее нет этой Метрополии... вернее формально эта Метрополия существует, так как не ликвидирована, а всего лишь приостановлена, этой Метрополией и является Крымское Ханство.
Шагин Герай, не подписав ни одного документа, ни в пользу России, ни в пользу Халифата, был казнен.
Причина отказа Шагин Герая подписывать документы в пользу кого-либо, является боязнь Правителя государства крымских татар (Шагин Герай), что подписав и передав полномочия в пользу кого-либо он (Шагин Герай) попросту приговаривает свой же народ к уничтожению.
Он этого не сделал.
Он выбрал свою смерть, вместо смерти своего народа.
Казнь нашего последнего легитимного Правителя, не поставила точку в истории государственности крымских татар.
Сегодня, некоторые продажные типы, хотят сделать то, что не сделал Шагин Герай даже под угрозой своей смерти, - передать полномочия по территориям и по полномочиям всего крымскотатарского народа в пользу оккупантов.
Nedim Khalilov
Крым: война за Византийское наследство и последний из Чингизидов / Станислав Стремидловский
26.08.2013 23:03
В 1787 году на острове Родос по повелению турецкого султана Абдул-Хамида I шелковым шнуром был удавлен последний крымский хан Шагин-Гирей. Шагин-Гирей выехал из Калуги в пределы Османской империи в январе того же года. Это было его личное желание, подтвержденное согласием османов. Из письма визирского крымскому хану:
«С стороны Вашей Светлости и с прошением о позволении вам въехать в область Его Султанского Величества чрез Сеит-Аглит-ефендия присланное письмо и словесное донесение все было нам известно, и потому следуя постановленному издревля порядку делано было донесение Его Султанскому Величеству и Шеих Исламу, а также и прочим высшим чиновникам Порты Отоманской и когда зделалось всем известно, то учинили отзыв Султану, что всем таковым которые ищут покровительства есть общее правило и достояние всех государств отоманской Порты сохраняющей с начала бытия своего, в том не отказывать особливо вам Чингинского поколения с портою, которое во всякое время по ныне преимущественно предпочиталось, другое, что и Ваша Светлость были на престоле ханском предков ваших, также и единоверия, а в разсуждении всего оного и позволено Вашей Светлости, прибыть в область Его Султанского Величества, и для принятия по древним нашим обычаям Вашу Светлость и оказания почестей со вступления на границу и препровождения от Хотина до Бухареста, а оттоле чрез Ергок прямо к Адрианонополю… Прибытие ваше есть усердное желание наше».
Считается, что Шагин-Гирей поплатился жизнью за сдачу Крыма России в 1783 году. По распространенному мнению, покорив Крым, Санкт-Петербург тем самым решал вопросы безопасности государства на южных рубежах ввиду постоянных угроз со стороны Османской империи. В манифесте Екатерины II от 8 апреля 1783 года «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу» говорилось:
«В прошедшую с Портой Оттоманскую войну, когда силы и победы оружия Нашего давали нам полное право оставить в пользу Нашу Крым, в руках наших бывший, Мы сим и другими пространными завоеваниями жертвовали тогда возобновлению доброго согласия и дружбы с Портою Оттоманскую, преобразив на тот конец народы татарские в область вольную и независимую, чтобы удалить навсегда случаи и способы к распрям и остуде, происходившим часто между Россиею и Портою в прежнем татар состоянии... Но ныне... по долгу предлежащего нам попечения о благе и величии Отечества, стараясь пользу и безопасность его утвердить, как равно полагая средством, навсегда отдаляющим неприятные причины, возмущающие вечный мир между империями Российскою и Оттоманскою заключенный, который мы навсегда сохранить искренне желаем, не меньше же и в замену и удовлетворение убытков Наших, решилися Мы взять под державу Нашу полуостров Крымский, остров Таман и всю Кубанскую сторону».
Однако Османская империя не всегда была враждебна к Российской. Крымские, а не османские войска были основным противником России на юге до XVIII века. Не забывались претензии Крыма на Среднее Поволжье. При хане Мухаммеде-Гирее (1654-1666) был заключен договор с польским королем Яном II Казимиром о присоединении к Крыму бывших территорий Астраханского и Казанского ханств. В отношениях с царями правители Крыма руководствовались концепцией, что те являются данниками ханства. Вполне реальными были претензии ханов на степное Запорожье. При этом крымские ханы считали себя по достоинству не ниже российских царей и императоров династии Романовых. Так, после турецко-татарской победы на Пруте в 1712 году крымский хан Девлет-Гирей II десять дней не принимал в Бендерах российского посланника Чихачева под предлогом, что тот прибыл без грамоты от царя.
При этом, пишет в своей работе «Исторические судьбы крымских татар» Валерий Возгрин, «в предшествовавшее завоеванию Крыма столетие на троне России сидели весьма непохожие монархи — от «тишайшего» Алексея Михайловича до весьма «громкой» Екатерины II. И политика державы по отношению к ряду европейских стран менялась, и зачастую на 180 градусов, едва на престол восходил новый император. Удивительное постоянство характерно, пожалуй, лишь для двух направлений — польского и крымского. И Польша и Крым подлежали, по мысли еще политиков XVII века, полному подчинению России». C чем же связана такая преемственность российских правителей? Особенно это интригующе выглядит в случае с Екатериной II, которая, как в случае с разделами Польши и покорением Крыма, вначале предпочитала видеть перед собой формально независимые, но подчиняющиеся Санкт-Петербургу слабенькие государства, и лишь потом, в силу геополитических устремлений соседних великих держав она вынуждено шла на включение их земель в состав Империи.
Таковой была политика императрицы и в отношении Крыма, по крайней мере, вплоть до 1781 года включительно. В 1771 году в ходе очередной русско-турецкой войны российские войска под командованием князя Долгорукова в конце июня одолели укрепления Перекопа и вошли на полуостров. Назначенный Портою хан Селим бежал в Османскую империю, и на выборах нового хана победил Сагиб-Гирей II, который назначил калгой, вторым по значимости человеком в ханстве, своего брата Шагин-Гирея. Так возникло новое независимое государство, союзное с Россией. Шагин-Гирей тем временем отправился в Россию. В письме к Вольтеру Екатерина II писала о нем: «У нас здесь в настоящее время паша султан, брат независимого хана крымского; это молодой человек 25-ти лет, умный и желающий себя образовать». В другом письме императрица делала такой отзыв о нем: «Крымский дофин — самый любезный татарин: он хорош собою, умен, образован не по-татарски: пишет стихи; хочет все видеть и все знать; все полюбили его».
Шагин-Гирей был личностью незаурядной. Он родился на территории европейской части Османской империи в Адрианополе. В историческом очерке крымского историка и краеведа Федора Лашкова о жизни и деятельности последнего хана говорится следующее: «Знание итальянского, а также греческого языков дало ему возможность познакомиться с западно-европейской культурой. Шагин принял вид европейца. Дядя его, известный Керим-Гирей, на которого он походил своими способностями, полюбил племянника и вызвал его в Крым, где определил его сераскером в ногайскую орду, состоявшую из кочевых орд буджаков, едисанцев, едичкулов и джамбулуков, растянувшихся своими кочевьями на всем протяжении южных степей от рукавов Дуная до Кубани. Ставши начальником едисанцев, живших в очаковской области к западу от Днестра до Днепра, 20-летний сераскер скоро приобрел вес благодаря своему умению и энергии... Но что могло значить сераскирство или даже ханство над кочевниками для татарского дофина, увлеченного европейской цивилизацией и тем могуществом, какое она доставляла? В его голове рождался образ другой власти — образ ханского престола независимого от Турции, могущественного, славного. Этот престол должен быть воздвигнут в Крыму, который, получив независимость, должен воспрянуть к новой жизни, к новой роли, к такой роли, которая в состоянии была бы затмить все созданное когда-либо Гиреями, превзойти славу Чингизовой монархии. И эту жизнь мог вдохнуть только он».
Путь к власти Шагин-Гирея был непростым. Санкт-Петербург несколько раз сигнализировал совету крымских вельмож о своем желании видеть на ханском престоле брата скомпрометировавшего себя к тому времени Сагиб-Гирея. Однако лишь только в 1777 году крымская знать пошла на уступки России. Одержав победу, Шагин-Гирей приступил к европейским преобразованиям ханства, что впоследствии дало повод недоброжелателям обвинять его в неудачном подражательстве Петру I. Практически сразу же начались восстания. В рукописи «События, случавшиеся в Крыму в царствование Шагин-Гирей-хана», которую вел караимский Рабби-Азарья, есть примечательные строки:
«Шагин-Гирей-Хан собрал всех своих сановников и объявил им, что он отрекается от Ханского престола. Идите, говорил им, избирайте себе в Ханы кого вам угодно, потому что я не хочу управлять вами, вы столько раз заплатили мне за добро злом, да рассудит Бог между нами! Смотрите только не делать зла тем, которые были моими верными слугами. Он разослал письма по всем городам, объявляя о своем отречении. Одно только просил у своих подданных, чтобы дали ему кусок земли в собственность, где бы он мог поселиться и жить между ними частным гражданином; в случае же если бы не хотели, чтобы он жил между ними, то пусть дадут позволение идти свободно, куда ему заблагорассудится… Когда это известие разошлось по всем деревням, весь народ собрался к Хану и стал просить и умолять его, чтобы не оставлял их; но он упорно стоял при своем намерении. Сановники между тем, стояли пред Князем, и говорили тайно своим друзьям, что мы не имеем уже Хана, и что переданы в подданство России; но не открыли им истинного положения дела, состоящего в том, что начальники Татарские, будучи в заключении по приказанию Хана, заключили тайный договор с русским правительством войти в подданство России и присоединить к ней Крым с тем условием, чтобы Россия не допускала к престолу не только Шагин-Гирей-Хана, но никого из рода Чингис-Хана».
Высокая Порта понимала огромную важность для династических решений наличие харизматической крови Чингизидов. Что касается императрицы Екатерины II, то ее отношению к Шагин-Гирею менялось не сразу. В 1781 году в пространных инструкциях, которые были даны новому посланнику в Константинополе Якову Булгакову, говорилось: «Крым, учинясь в силу трактата нашего с Портою, вольным и независимым государством, пользуется уже плодами сего нами доставленного ему преимущества … поведением нынешнего хана Шагин-Гирея мы не имеем причины по ныне быть недовольным». Однако во второй половине 1782 года российская императрица в «наставлениях» светлейшему князю Григорию Потемкину уже указывает, что независимость татар в Крыму ненадежна и что «надобно помышлять о присвоении сего полуострова». Кто сумел убедить Екатерину II в необходимости присоединения Крыма и отречения Шагин-Гирея?
Против крымского хана работала коалиция во главе с Потемкиным. Его взгляды разделял канцлер Безбородко, в «Мемориале по делам политическим» поданном императрице в конце сентября 1780 года в числе предложений России для австрийского двора, было «приобретение Крымского полуострова». Мемуарист Андрей Болотов, оставивший после себя труд «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим для своих потомков» и встречавшийся с Шагин-Гиреем в 1786 году в Калуге, замечал: «Потемкин за что-то не любил хана и всячески старался не допустить его до двора императрицы, чего он с великою ревностью и добивался». Вряд ли это была простая ревность морганического супруга Екатерины II, известно, что Григорий Александрович смотрел сквозь пальцы на многочисленных фаворитов императрицы.
Снова слово Федору Лашкову: «По получению рескрипта князь приказывает де-Бальмену двинуться к Перекопу, а генерала Самойлова отправляет в Крым к хану. Самойлов прибыл в Керчь и видится с Шагином. Он находит его под удручающим впечатлением событий вторичного восстания подданных, избравших себе другого хана, и невозможности держаться на крымском престоле без помощи русского оружия. Хан разочаровался в своих ожиданиях и охотно слушал Самойлова, красноречиво убеждавшего его в невозможности более править таким вероломным народом, каковы крымцы, среди которых он находится в постоянной опасности за свою жизнь. Шагин не мог не согласиться с этим и был очень рад, когда Самойлов намекнул, что есть страна, где хан может быть счастливым, именно Персия, на престол которой он может быть возведен за уступку России Крыма. В таком настроении он оставляет Керчь и вместе с Самойловым приезжает в петровскую крепость, где стояло войско. Здесь он пишет письмо о своем критическом положении и передает его Самойлову для вручения Потемкину, прибывшему к этому времени в Херсон, чтобы следить оттуда за крымскими событиями. В ответ на полученное письмо князь лично явился к хану. Возвратившись, Потемкин пишет императрице, что следует присоединить Крым к России, не обращая внимания на то, что скажут другие державы, тем более что он может быть присоединен без труда. «Хану пожалуйте, — пишет Потемкин, — в Персии, что хотите. Вам он Крым поднесет нынешней зимой, и жители охотно принесут о сем просьбу».
Некоторые историки полагают, что принятием предложения о царствовании в Персии хан показал свою ограниченность и фантазерство. Однако Шагин-Гирей был опытным политиком и прекрасно отдавал себе отчет в том, какую решающую роль может сыграть его происхождение из Чингизидов. Это понимал и выходец из старинного польского рода смоленских шляхтичей Григорий Потемкин, обладавшим уникальным государственническим инстинктом. Поэтому, удаляя последнего хана, Григорий Александрович преследовал две цели. Во-первых, он убирал опасного с точки зрения харизматической крови соперника менее родовитой династии Романовых. Во-вторых, включение Крыма в состав Российской империи ставило точку во многовековой войне за Византийское наследство, которую вели московские князья, а затем российские цари и императоры. Начиналась же эта история в 988 году в византийской колонии в Херсонесе, где, по преданию киевский князь Владимир принял крещение в христианство.
Немає коментарів:
Дописати коментар